Сергей Пускепалис: «Надо помнить, что у тебя одна радость — это жизнь»

Сегодня он ставит спектакль в Москве, а завтра может уехать работать в Магнитогорск или Ярославль. Ему 46 лет. Говорят, в этом возрасте мужчины боятся менять свою жизнь. «Это не про меня, — говорит он. — Ведь главное в жизни — никогда не останавливаться».

Сергей, в «Википедии» про вас пишут, что вы окончили Саратовское театральное училище. Прошли службу в рядах Советской армии, были главным режиссером Магнитогорского драматического театра. Как судьба забросила вас из Саратова в Магнитогорск, потом в Ярославль, Москву?..

После армии я действительно вернулся в Саратов, работал в Театре юного зрителя. И довольно долго работал. Было много главных ролей. Но я всегда чувствовал, что мне чего-то не хватает. Хотелось сделать что-то большее. И я поехал в Москву.

Покорять?

Да нет, учиться. Причем я уже был довольно-таки немолод. Но поучиться у Петра Наумовича Фоменко было моей мечтой. И я попал в РАТИ к нему на курс. Спасибо, что он меня быстро заметил, взял к себе помогать делать спектакль «Египетские ночи». Помню, работа во мне закипела. Я почувствовал силы. И когда меня позвали в Магнитогорский драматический театр, которым на тот момент руководил Владимир Досаев, я с удовольствием согласился. Пять лет там проработал! И все эти пять лет вспоминаю с теплотой.

Магнитогорск — это не ближнее Подмосковье. Как семья отреагировала на переезд?

В тот момент мы как раз только-только переехали в Москву. Но мы как-то легко всё бросили. Сын Глеб сразу нашел там много друзей. У меня до сих пор со многими магнитогорцами сохранились теплые отношения. И не думайте, я не отбывал там повинность. Я работал с большим удовольствием. Я поехал туда с желанием что-то делать. Коллектив театра меня принял отлично. Наши мысли в работе полностью совпадали. Эх, если бы наши желания совпадали еще и с желанием руководства города, то я до сих пор работал бы в Магнитогорске. Дело в том, что, как я считаю, коллектив не должен работать только на голом энтузиазме. Должны быть некоторые дрова, которые бы этот энтузиазм подпитывали. Но, как это часто бывает, руководство хочет только энтузиазма. Многие ребята, талантливые ребята, трудятся там без квартир и прочих каких-то финансовых дотаций. Но я знаю, что такая ситуация не только в Магнитогорске. Во многих регионах театры держатся только на любви актеров к своему делу.

А в Ярославль как попали?

У меня закончился контракт в Магнитогорске. Я не стал его продлевать. Решил, что мне надо заняться кино. Очень захотелось снять фильм, тем более нашелся достойный сценарий. Параллельно я делал спектакли в Омске, Москве. Директор ярославского театра Борис Мездрич где-то услышал про меня и предложил переехать к ним. В Ярославле я сделал спектакль «С любимыми не расставайтесь». И остался. Мне там всё нравилось. Я занимался творчеством… Я вообще предпочитаю отвечать за творческую составляющую. Денежный аспект не моя прерогатива.

Откуда у вас такая любовь к искусству, к творчеству? Ведь вы, как я знаю, родились и выросли не в столице, вдалеке от ведущих театров.

Ребенком, вместе с родителями, я вообще жил на Чукотке. В городке, где кинотеатров-то не было. Но у моего отца была огромная библиотека. Уже в восемь лет я перечитал сотни книг. Когда мне исполнилось четырнадцать, мы всей семьей переехали в Железноводск. В школе, по-моему, я был жутким лентяем. И вот случайно узнаю, что в нашем классе есть мальчишка, который ходит в драматический кружок. И за посещение этого кружка ему разрешалось не писать сочинения. «Вот оно!» — подумал я тогда и тут же пошел записываться. А так как с восьми лет я был мальчиком довольно-таки начитанным, то произвести хорошее впечатление на педагога мне не составило никакого труда. Процитировал Брехта. Причем, по-моему, сам не понимал, о чем говорю, но у педагога глаза округлились. Снискал у нее уважение. Постепенно мы начали своими спектаклями зарабатывать какие-то деньги, и педагог Галина Николаевна стала возить нас в Москву, в Питер на спектакли. Но и тогда я ничего еще не понимал в этом искусстве. Сидели на представлениях и ели конфеты, любовались лепниной на потолке. (Улыбается.) А вот когда в Саратовском театральном училище я увидел спектакли своего педагога Юрия Ошерова «Маленькая Баба-Яга» и мастера Юрия Киселёва «Колбаска, боцман и другие», я понял, что такое театр. Эти два спектакля поразили меня. В них говорилось о чести, достоинстве, любви. Меня вдруг осенило, какое это удовольствие — делать спектакль. Позже случилась встреча с Петром Фоменко, который подтвердил все мои догадки по поводу того, как нужно творить. Это была судьбоносная встреча.

Вы не были уверены в своем таланте?

Конечно. Мне казалось, что я ставлю неправильно. Грубо говоря, не по-научному. А Петр Наумович освободил меня от всех этих страхов. Он сказал, что в работе позволяется всё. «Главное, — сказал он, — нельзя делать только одно — нельзя скучать и делать скуку».

Сергей, признайтесь, когда вы работали в Магнитогорске, в Ярославле, в Саратове, у вас не было ощущения, что вы делаете что-то не то? Что в Москве смогли бы проявить себя гораздо ярче?

Москва не Москва... Про это можно долго рассуждать. К сожалению, в нашей стране творческим людям карьеру можно сделать только в Москве. Я знаю сотни людей, которые трудятся в глубинке и которые талантливее многих известных артистов. Они могли бы потрясать умы и сознания. Но у них просто не сложилось. В итоге эти люди начинают пить, разрушать себя. Я понимаю, что в Москве, может, они и смогли бы добиться чего-то, но не у всех есть смелость, ведь здесь нужно воевать, нужно всё время доказывать. Здесь конкуренция. Сейчас, я знаю, Евгений Миронов настроен каким-то образом объединить театры малых городов и каким-то образом доказать этим артистам, что они нужны, что они значимы, а не аркашки на побегушках. Конечно, у этих артистов еще большая беда от безденежья. Где безденежье, там разочарование, огонь затухает. А где затух огонь, рождается уныние. А уныние — это самый страшный грех.

А вы никогда не унываете?

Чем старше становишься, тем сильнее ты начинаешь ощущать это душевное состояние. Я стараюсь не унывать. И если чувствую, что это уныние подступает, тут же начинаю искать от него спасение.

В чем?

Древние мудрецы давно нашли рецепт от уныния. Они сказали: «Помни о смерти». Всегда надо помнить, что у тебя одна радость — это жизнь. И это величайший дар! Не нужно ее тратить на страх и слезы. Ну а если так хочется поунывать, то пойди и умри лучше.

Сергей, а из тех перечисленных городов, где вы работали, где жили, вы можете хоть один назвать своим домом?

Сейчас мы с женой Еленой бросили якорь в Железноводске. Там похоронены наши родители. Правда, бываем мы там редко. Но честно, во всех городах, где бы я ни жил — от Петропавловска-Камчатского до Мурманска, — в каждом городе меня что-то держит, что-то цепляет. И я с легкостью могу в любом городе начать жизнь заново. Поэтому сказать, что я сохну по какому-то конкретному месту, не могу.

А вы легкий на подъем человек?

Нет, очень тяжелый. Сто раз подумаю, прежде чем что-то решить. Меня просто не пугают переезды. Может, потому, что я проделывал этот путь сотни раз. Я считаю, что намного страшнее, когда ты сидишь на одном месте, начинаешь скучать, скучать. Вот это гадкое состояние.

А как получилось, что в кино вначале попал ваш сын, а уже потом вы?

Когда я начинаю рассказывать друзьям эту историю, все говорят: «Ого-го!» А мне кажется, что ничего уникального нет. Хотя как посмотреть… Глебу было всего восемь лет, когда моему однокурснику Василию Сенину в спектакль «Фро» понадобился ребенок. А на нашем курсе ребенок был только у меня. Но если честно, идея показалась не очень хорошей. Потому что пришлось бы ходить с Глебом на репетиции, затем водить на спектакли. В общем, я сначала отказался. Но супруга Лена вдруг сказала, что все эти заботы возьмет на себя. После «Фро» Петр Наумович Фоменко взял Глеба к себе в спектакль «Безумная из Шайо», где сына увидел Олег Любимов. Он и порекомендовал Глеба режиссеру Борису Хлебникову, который на тот момент собирался снимать фильм «Коктебель». Мне снова было не до этого. Ведь нужно было бы вести Глеба на съемки. Но опять все вопросы взвалила на себя Лена. Глеб прошел пробы. И тут я решил все-таки встретиться с режиссером. Думаю, сын — самая большая ценность, надо понять, в каком фильме его собираются снимать. И вот когда я познакомился с Борисом, плохие мысли тут же рассеялись. Хлебников оказался чудесным человеком — светлым, добрым. И судьбоносная встреча с Алексеем Попогребским произошла тоже благодаря этому человеку. На фильме «Коктебель» он работал вторым режиссером. Однажды мы с Леной приехали на съемки, чтобы повидать сына, и вдруг ко мне подходит Алексей. Говорит, скромно так, что пишет сценарий. Мол, может предложить мне главную роль. Я почему-то отнесся к этой идее с иронией. Но когда прочел сценарий будущего фильма «Простые вещи», понял, что я хочу играть в этом кино. Очень.

И эта дебютная полнометражная картина Хлебникова собрала почти все призы на «Кинотавре» в 2007 году. А в 2010-м Хлебников снова удивил: его фильм «Как я провел этим летом» завоевал трех «Серебряных медведей» на Берлинале. Один из них достался в том числе и вам — за лучшую мужскую роль. Как вы чувствовали себя на красной дорожке?

Знаете, все эти «Медведи» принадлежат Леше. И мой «Медведь» в первую очередь. Потому что всё, на чем держится фильм — от костюмов до монтажа, — всё это заслуга режиссера. Но именно во время награждения было волнительно. И знаете, очень гордо — за страну, за народ и за себя, конечно.

Сергей, на этой неделе выходит фильм «Метро», где у вас тоже главная роль. И надо сказать, что это совершенно другое кино, нежели те картины, в которых вы принимали участие до этого. Фильм кассовый, рассчитанный на широкую аудиторию. Как вам работалось в этой картине?

Интересно. И я не делю кино на кассовое и некассовое. Я делю кино на интересное, содержательное и неинтересное. Другое дело продюсерская история. Ведь можно так распиарить фильм, что его посмотрит вся страна. А фильм того и не стоит. Что же касается «Метро», то я буду только рад, если его посмотрит именно вся страна. Эта картина того стоит. Это фильм-катастрофа, подобных которому в России не было более 20 лет. Знаете, когда я озвучивал себя и видел уже готовый материал, у меня мурашки бегали по коже. Я не ожидал, что мне самому будет так страшно. Сходите посмотрите. (Улыбается.)

Обязательно. И очень хочется попасть на ваш спектакль «Прошлым летом в Чулимске». Кстати, как получилось, что Олег Табаков вас пригласил в МХТ?

Сам не знаю. Так вот и пригласил, попросил поставить несколько спектаклей. И тут я могу только поблагодарить Олега Павловича за внимание, которое он оказал моей персоне. И надеюсь, что я не зря здесь. Я выпустил уже два спектакля — «Дом» и «Прошлым летом в Чулимске». Знаете, это настоящее удовольствие, когда тебе доверяют такие мэтры, как Олег Табаков, Галина Волчек. Я чувствую, что приношу пользу не только зрителям и труппе, но и какому-то огромному сообществу людей. Но если я почувствую, что от меня пользы нет… то начну всё заново, начну как-то по-другому выстраивать свою жизнь.