Новая «Золушка» Юлия Ива: путешествие в страну фантазий

Перед началом репетиций мы вместе с Юлей отправились в Австрию, а если точнее — на юг, в Каринтию, где нашей главной целью стал замок Хохостервиц. Мы не случайно выбрали для съемки это поистине сказочное место: именно сюда в конце 40-х годов прошлого столетия наведался Уолт Дисней в поисках прототипа замка для своего будущего анимационного фильма «Золушка». История эта впоследствии обросла множеством подробностей и легенд, а Хохостервиц стал обязательным пунктом посещения для туристов из всех стран мира.

На самом деле этот «замок Золушки» — неприступная крепость, которую ни разу за всю ее многовековую историю не сумели покорить завоеватели. Но хрупкую, миниатюрную Юлию Иву не напугал 700-метровый подъем. На высоких каблуках, под палящим солнцем она преодолела этот путь играючи, а заодно рассказала о себе, о кастингах, заветных мечтах и о том, как непросто порой бывает определиться и найти свое предназначение.

«Самый сложный момент в подготовке ко всем постановкам — это кастинги, особенно когда работаешь в компании не первый год. Ты переживаешь, не знаешь, подойдешь режиссеру или нет, есть ли у него какие-то приоритеты. На первый тур «Золушки» я пришла с трясущимися коленками, у меня ко всему прочему еще и ангина была с температурой. Вообще во время кастингов я худею на пять-семь килограммов, не ем, не сплю».

Золушка — твоя вторая главная роль после Кэти Селден в «Поющих под дождём». До этого ты играла в «Русалочке» и в «Красавице и Чудовище». То есть опыт уже солидный. Почему ты до сих пор так волнуешься?

Боюсь сдавать позиции. На кастинге мне надо было выйти и блеснуть, суметь обворожить, но при этом остаться максимально искренней, не фальшивить, ведь именно эти качества присущи Золушке. Нужна внутренняя красота.

Скажи, твоя Золушка будет чем-то отличаться от героини сказки Шарля Перро?

Да, она более современная. Для нее недостаточно просто выйти замуж за принца, она хочет изменить мир, хочет помочь людям. Она сильная и упорно идет к своей цели, даже если для этого нужно прийти на бал два раза. (Смеется.) Вообще, в Москве будет создана новая, оригинальная версия «Золушки». У бродвейского мюзикла создатели позаимствовали либретто и песни Ричарда Роджерса и Оскара Хаммерстайна. А работает над спектаклем международная постановочная команда из России, Англии и США. В этот раз на кастинге присутствовал английский режиссер Линдсей Поснер, очень известный постановщик. Упор он делал в основном на драматические сцены. Поснер не общался с нами напрямую, всё через переводчиков, помощников, сотрудников компании.

Меня попросили прочитать отрывок так, как я его чувствую. Я сделала, он посмотрел на меня, что-то шепнул переводчице. Они продолжили давать мне всяческие задания, со всех сторон разглядывали, будто думали, что же еще из меня можно вытащить в плане актерской игры, не притворяюсь ли я. На другом туре уже смотрели, как мы танцуем.

С потенциальным принцем мы должны были исполнить вальс. Мне было несложно, опыт степа и джазовой хореографии в «Поющих под дождём» меня подковал. Потом я немного расслабилась, стала на других смотреть. Со стороны виднее, можно и в себе какие-то недостатки обнаружить, чтобы потом оказаться в выигрыше. У нас такая профессия: все мы, к сожалению, конкурентки. Даже лучшая подруга может стать твоей соперницей.

Ты уже с этим сталкивалась?

Пока нет. И очень не хочется, если честно. Всё равно вылезает этот червячок, который сидит в каждом из нас и заставляет думать: почему она, а не я? Надо внимательно за собой следить и такие вещи пресекать на корню. Мы с моей близкой подругой уже не первый ты, не дай бог, когда-нибудь заметишь, что меня начинает заносить, скажи мне об этом сразу».

Юля, ты родилась в Днепропетровске, где с детства занималась бальными танцами…

Да, но это были скорее любительские танцы, родители считали, что мне это необходимо для общего развития. Я любила музыку, любила движение. О том, что я в принципе что-то могу, мама узнала, когда мне было лет девять. Мы поехали на море, там проходил какой-то конкурс для детей, надо было спеть — я спела. Мама удивилась: «Ничего себе! Моя дочь поет! Надо срочно отдать ее в музыкальную школу!» Отдали меня на фортепиано, потом на вокал. В десять лет на одном из днепропетровских конкурсов я получила Гран-при, стала, так скажем, звездой города. Обо мне даже в газетах писали. (Смеется.) В общем, в детстве у меня не было ни велосипедов, ни самокатов.

Почему? Из-за нехватки времени?

Да. Я еще ходила в художественную школу — лепила из глины, из пластилина. Мама с папой искали для меня разные занятия, чтобы я всегда была при деле. Но я нашла способ, как разнообразить свой досуг. (Улыбается.) Когда у нас появился пес, которого я слезно выпросила, я придумала хитрость: отпускала его с поводка и позволяла себе погулять дольше обычного, а родителям свое опоздание объясняла тем, что Бади потерялся, а я так долго его искала...

Чего родители в большей степени хотели — просто занять тебя или все-таки помочь найти свое призвание? Чем они сами занимаются?

Папа — полковник, был старшим инспектором Главного управления вагонного хозяйства Министерства путей сообщения. А мама в молодости преподавала бальные танцы, потом бросила и стала конструктором оборудования на заводе. Возможно, не реализовав в творчестве себя, она хотела сделать это с моей помощью. Мама всегда была рядом со мной, на всех конкурсах. Я ей очень благодарна за это. Ей было важно вырастить лидера. Она заставляла меня смотреть на других конкурсантов, анализировать их выступления и сравнивать со своими. В детстве я этого терпеть не могла. Мне просто хотелось выступать, а не выяснять, кто лучше, а кто хуже.

Ты говоришь «мама хотела», «маме было важно»… А чего хотела ты сама?

Я стремилась быть успешной, не разочаровать родителей. Заканчивая девятый класс, я вдруг поняла, что не хочу в десятый — ни к чему мне этот физико-математический класс. Решила попробовать поступить вместе с подругой в музыкальное училище. Начала готовиться. Как же я ненавидела сольфеджио, эти интервалы, аккорды!

Во время учебы (я поступила на кафедру хорового дирижирования) мне всегда делали замечания: «Юля, не выпячивайся. Если поешь в хоре, нужно подстраиваться под остальных». Мой тембр голоса заметно выделялся на фоне однокурсников. А я удивлялась: как же я дальше-то сольно буду петь?

Потом мы с хором принимали участие в каком-то концерте, выступали вместе со звездами, простояли часа полтора как штора. Во время концерта я думала, что умру со скуки. И тогда решила, что не хочу тут пять лет учиться. Потратить годы, чтобы потом дирижировать хором? Нет, это тоже не мое. Мой педагог посоветовала перевестись в театральный колледж. Я остановилась на курсе «актер театра кукол». Для меня это был новый мир: куклы, прекрасные однокурсники, которые, правда, меня не сразу приняли.

Чем ты им не угодила?

Я была изгоем, потому что все педагоги ставили меня в пример. А кому это нравится? Но всё очень быстро нормализовалось, ребята поняли, что я адекватный человек. У нас за ширмой была просто непередаваемая атмосфера. Куклу должны были водить три человека: один держит трость, второй — ноги, третий — руки. Мы участвовали в конкурсах, ездили на фестивали, но всё это было на втором месте для меня. На первом плане были концерты в нашем колледже, где я пела. Я даже исполняла арию Кристин из «Призрака Оперы». Этим я компенсировала свое пребывание за ширмой.

В какой момент ты окончательно решила выбраться из-за ширмы и поехать в Москву?

Как-то раз из Москвы к нам приехал папин однокурсник. Родители очень любили мною хвастаться: «Юля, спой нам!» Выступить для них тогда было святым делом. Я спела песню Уитни Хьюстон. И вдруг папин друг в один голос с моими родителями: «Да тебе надо в Москву!» И мой папа тут же стал искать всевозможные варианты. Через какое-то время мы с родителями поехали в столицу, остановились у друзей. Я ходила в Гнесинку, в Центр оперного пения Вишневской, в ГИТИС, где-то попадала на открытые уроки, на концерты. В итоге решила, что хочу поступать в ГИТИС к Дмитрию Александровичу Бертману. Мы, что называется, достучались до него, я что-то спела, а он сказал, что курс набирает только через два года. Я решила: вернусь в Днепропетровск, продолжу учиться в колледже, а через два года поступлю к Бертману, чего бы мне это ни стоило.

И поступила?

Громко заявляя о том, что поступлю, до конца я в этом не была уверена. Триста пятьдесят человек на место! Но у меня получилось: поступила на факультет музыкального театра, как и планировала.

Ты росла в любви, окруженная заботой. И вдруг оказываешься в Москве одна, наедине со своими амбициями.

Это правда. Я была очень домашней девочкой, с меня всегда пылинки сдували, оберегали. Первый год учебы дался мне нелегко, я даже думала бросить.

Дело было так: после полугода обучения я поехала на Новый год домой. Приезжаю и вижу, что мой папа очень изменился: он не мог говорить, в рот вилкой не попадал. «Что случилось?!» — спрашиваю маму. «Мы не хотели тебе говорить, у папы был ишемический инсульт». Все мои каникулы мы ездили с ним по больницам. Папа не мог спать по ночам, бродил по квартире, да и я сама спала стоя. Думала, как же поеду обратно, надо же маме помогать. Но мама убедила меня уехать.

Конечно, делала я это с тяжелым сердцем, у меня был колоссальный стресс. Мы папу отмаливали, врачи день и ночь были на связи с мамой. Слава богу, потихоньку он пришел в себя. Но вся эта ситуация заставила меня вмиг повзрослеть: мне надо было уже самой думать, как и на что жить, как помогать родным. Параллельно с учебой я и посудомойкой подрабатывала — нет в этом ничего страшного.

Характер закалился. Юля, ты так часто бросала одно дело, хватаясь за другое. А когда в твоей жизни появились мюзиклы?

Окончив ГИТИС, я настраивалась на работу в оперетте. Даже участвовала в конкурсе молодых артистов музыкального театра «ОпереттаLand», но не сложилось: сначала мне, в мои двадцать три года, говорили, что я маленькая, потом — что у меня очень длинные ноги и на сцене я слишком сексуально выгляжу. В общем, было ясно, что надо идти дальше. Однажды мне позвонил друг и предложил подать заявку на кастинг мюзикла Mamma Mia!. Я дико боялась, но заявку подала. Через какое-то время мне позвонили и предложили прийти на пробы в «Русалочку». День за днем я пропадала на кастингах, для меня это была настоящая встряска, я же очень давно не танцевала. Так я попала в «Русалочку».

И на этом проекте ты поняла, что мюзикл — это то, что ты так долго искала и чем хочешь заниматься в жизни?

Да, именно этот жанр позволяет мне полностью раскрыться, а театры компании «Стейдж Энтертейнмент» стали моим вторым домом, правда. После «Русалочки» мне, естественно, не сиделось на месте, я пошла пробоваться в «Чикаго», прошла кастинг на роль в ансамбле и... забеременела, так что с мюзиклом пришлось повременить. Но я до последнего дня продолжала ходить на прослушивания: на «Призрак Оперы» (я всегда мечтала сыграть Кристин), на «Красавицу и Чудовище». Помню, как 8 марта пришла на пробы, живот уже такой солидный, рожать вот-вот, а я с дочкой разговариваю, прошу ее потерпеть чуть-чуть, дать маме спеть. После того кастинга я приехала домой и вызвала скорую. Доминика родилась на следующий день.

Доминика — какое красивое и редкое имя!

Да, мы с мужем долго выбирали подходящее. «Доминика» в переводе с латинского означает «рожденная в воскресенье», «дарованная Богом». Так и есть. Я ее спрашиваю: «Как тебя зовут?» А она мне: «Я — Мика»… (Улыбается.)

Твой муж тоже артист?

Мы познакомились, когда я училась на третьем курсе ГИТИСа. Стас был директором строительной фирмы. Сейчас он у меня усатый нянь. Но я уверена: у него всё впереди. Зато сегодня он меня во всём поддерживает, он понимает, что мне необходимо развиваться. Я так давно к этому шла. То, что сейчас есть в моей профессиональной жизни — мюзиклы, сцена, энергообмен со зрителем, — это всё мое от и до.