Катерина Шпица и Сергей Кемпо: стопроцентная актерская химия

Друг с другом актеры Катерина Шпица и Сергей Кемпо ведут себя как добрые друзья: легко рассуждают о взлетах и падениях, делятся страхами и опасениями, рассказывают, что настоящий бортпроводник обязан уметь посадить самолет, — видно, что за плечами у обоих совместно пережитые съемки фильма-катастрофы «Экипаж», немало экстремальных ситуаций и даже своего рода любовная линия.

На самом деле они очень разные. У Катерины Шпицы масштабная фильмография, целый набор успешных ролей, среди которых и фестивальное кино («Огни притона» Александра Гордона), и исторический байопик («Поддубный»), и народная комедия («Пятница»). И даже опыт съемок в фильме-катастрофе имеется: несколько лет назад зрители с энтузиазмом встретили триллер «Метро». Сергей Кемпо больше известен как актер Театра Ермоловой. Свою первую серьезную киноработу — роль хоккеиста Зимина, соратника Валерия Харламова по сборной СССР в «Легенде № 17», — он получил четыре года назад. Его новая работа — роль Андрея, бортпроводника аварийного Ту-204, влюбленного в коллегу, старшего бортпроводника, в исполнении Катерины Шпицы, — определенно прибавит ему и опыта, и популярности.

А до съемок, говорите, вы не были знакомы?

Сергей: Нет, и ни разу не виделись. Точнее, я-то Катю знал по фильмам. Давай, Кать, расскажи, как мы встретились-то. У тебя это лучше получится.

Катерина: Я смотрела «Легенду № 17», где Серёжа играл одну из ролей, но когда увидела его на ансамблевых пробах к «Экипажу», то не сразу узнала. Зато с первой же секунды поняла, что всё будет хорошо, что у нас возникла стопроцентная актерская химия. Это было заметно и по реакции режиссера фильма Коли Лебедева: он увидел нас вместе и прямо расцвел — понял, что правильно соединил два элемента.

С.: Когда я увидел Катю, то подумал: интересно, кому повезет с ней сниматься? В итоге повезло мне.

Наверное, кастинг в такие знаковые проекты бывает очень суровым. Почему в «Экипаже» оказались вы, а не какие-нибудь другие актеры?

С.: Я часто задавался вопросом, почему утвердили меня. Есть же масса замечательных людей в профессии. Я неизвестный и не ожидал ничего подобного.

К.: Думаю, что на этот вопрос лучше всего ответил бы наш режиссер, потому что он голова проекта, его зоркий глаз и идеальный слух, а также совесть.

Пришлось ли вам на пробах делать что-то особенное?

К.: Не могу сказать, что на пробах пришлось делать что-то специфическое. Прежде всего нужен был акцент на человеческих отношениях, а уж профессиональные особенности наших с Серёжей героев, бортпроводников, остались на потом. На самом деле история того, как я получила эту роль, не такая уж и простая. Изначально меня звали пробоваться на главную женскую роль, второго пилота, которую в итоге сыграла Агне Грудите. Хочу сразу оговориться, что, по моему мнению, Коля гениально чувствует ансамбль, и мы все четко на своих местах. Агне, ныне моя прекрасная приятельница, — лучшая актриса для этой роли. Я ее очень люблю и уважаю. Я понимала, что теоретически справилась бы с ролью, но важность правильного дуэта нельзя недооценивать. И Николай подтвердил верность моих ощущений, когда позвонил после проб и сказал: «Вы очень точно сработали актерски, но тандем с Данилой будет выглядеть неубедительно. Я хочу предложить вам другую роль». Несмотря на то что мы с Данилой люди открытые и контактные и работать нам было приятно, у меня самой на пробах появилось ощущение, что чего-то не хватает, чисто внешне мой типаж был не в точку. Поэтому Колин звонок меня не удивил. Я взяла время на раздумья. Понятное дело, все мы амбициозны, и мне, конечно же, хотелось сыграть главную роль в таком проекте, и Коле я об этом сказала прямо и искренне. Сказала, что несколько расстроена. К тому же роль была мне понятна и близка, роль особенной женщины с очень сильным стержнем. При этом я сомневалась в том, что роль бортпроводницы мне подходит: мне представлялась невероятно сексуальная женщина в униформе, высокая, длинноногая. Такой я ее увидела, читая сценарий. Но потом я его перечитала, сместив свой фокус восприятия, и осознала, что мне будет очень интересно. Во время работы над фильмом многие мои представления о женщинах летных профессий изменились. Если раньше я и подумать не могла, что подхожу на такого рода роль, то теперь взглянула на это иначе, ведь я, со своей внешностью и комплекцией восемнадцатилетней девушки, живу и принимаю ответственные решения.

Что нового вы узнали об этих людях, бортпроводниках, помимо того, что они помогают убрать багаж и задают вопрос: «Рыба или курица»?

К.: Это только кажется, что стюардессы и стюарды — красивые придатки к полету. Мы перед съемками посещали учебный центр «Аэрофлота» и поняли, что эти люди проходят очень серьезную подготовку.

С.: Окунаешься в эту профессию и понимаешь, что они совсем иначе работают. Эти люди, например, стоят в проходе и спрашивают ваши билеты вовсе не для того, чтобы показать, где ваше место. Они считывают ваше состояние, определяют психотип вашей личности. И вот это уже намного интереснее. Конечно, мои представления об этой профессии изменились, также выяснилось, например, что бортпроводник должен уметь посадить самолет!.. Вот ведь как, а мы говорим «рыба или курица»…

К.: Да, мы даже были на авиатренажере. Если так сложатся обстоятельства, что оба пилота будут неспособны управлять самолетом, то бортпроводник должен посадить самолет, пользуясь приборами и радиосвязью с наземным центром. Это очень ответственная профессия.

Вижу, вы уже со знанием дела рассуждаете. Представляли ли вы себя когда-нибудь в экстремальной ситуации? Как бы вы себя повели?

С.: Я бы повел себя так, как и в «Экипаже». В экстремальной ситуации я чувствую себя даже лучше, чем во многих обычных обстоятельствах, у меня дополнительные силы включаются, второе дыхание появляется.

К.: Меня бог миловал, в экстремальных ситуациях оказываться не доводилось. Хотя была история, которая сейчас уже кажется смешной. Когда-то я принимала курс витаминов, и одним из них была никотиновая кислота. Я приехала к родителям в Пермь, мы завтракали, я, как обычно, выпила витамины. Вдруг через несколько минут мама на меня смотрит и спрашивает: «Кать, а с тобой всё в порядке?» Я говорю: «А что такое?» А она: «У тебя стремительно краснеет лицо и как будто бы даже увеличивается». Тут я почувствовала, как участилось мое сердцебиение, мне показалось, что я задыхаюсь. Мама в панике бросилась звонить в скорую. Она решила, что у меня случился анафилактический шок. Сейчас обо всём этом забавно вспоминать, но в тот момент я отчетливо почувствовала, что могу действовать «с холодным носом». Я взяла себя в руки, выскочила на лестницу, где дышалось легче, маму попросила найти супрастин. Потом приехал врач и сказал, что так проявилась сосудистая реакция на никотиновую кислоту. Тот день я хорошо запомнила, потому что ощутила страх смерти. Реакцию своей мамы я, конечно, понимаю, но важно, чтобы в такой момент вокруг тебя оказались люди, которые смогут проявить хладнокровие и не паниковать.

Помните, по Интернету гулял ролик, где Леонардо Ди Каприо рассказывал, как летел в Россию и у самолета загорелся двигатель?

К.: Садясь в самолет, я думаю: а что будет, если я не прилечу? Становится жаль людей, которые могут остаться без моего присутствия в жизни. Я думаю о сыне, о своих родителях, друзьях, любимых… Смерть не страшна, когда ты один имеешь к ней отношение.

С.: У меня ситуация иная: пока нет детей, семьи и мне нечего терять, но я абсолютно согласен с Катей.

Вы вообще часто сходитесь во взглядах?

К.: Во время наших бесед между дублями или вечерних, за бокалом вина, во время прогулок в Крыму в экспедиции стало ясно, что мы одинаково смотрим на многие вещи.

К профессии вы оба серьезно относитесь, или это всё же ступенька к чему-то большему?

К.: Любой мой шаг в профессии осознан, и это всегда часть большого пути и дело жизни.

С.: Я серьезно отношусь к профессии, но не к себе в профессии. Я как раз допускаю, что однажды могу заняться чем-то другим.

Это чем же, например?

С.: Я бы делал что-то более значимое. Организовал бы приют для животных.

К.: И меня посещают мысли, что надо развиваться и надо делать что-то еще. Бывают моменты, когда на съемочной площадке начинается бесполезная суета, случаются и непрофессиональные люди в группе. Тогда я думаю: а полезно ли вообще то, что я делаю? во что я вкладываю все силы? Но на «Экипаже» подобных мыслей у меня не возникало.

С.: Если бы все съемки были такими, как «Экипаж», то я бы с удовольствием занимался только этой профессией.

Сергей, в фильме вашего героя дразнят за то, что он бортпроводник и это профессия с женским оттенком. И у актерства тоже есть такой стереотип. Вы с этим уже свыклись?

С.: У актерства есть и мужские стороны, но среди женских, например, — вот это любование собой. Или желание понравиться, я это особенно ненавижу. Я не очень открытый человек, поэтому для себя сформулировал так: с помощью этой профессии я борюсь со своими зажимами. А вообще, конечно, иной раз эта профессия кажется мне, не побоюсь этого слова, проституцией. Помню, как после института ходил по «Мосфильму» и раздавал свои фотографии в надежде, что кто-то даст мне роль, а у самого было такое чувство, что я пытаюсь продать не только тело, но и душу, что теряю собственное достоинство.

Катя, у вас уже весьма обширная фильмография. Вы знаете, как общаться с прессой, фотографами и съемочной группой, активно ведете блоги в соцсетях, чтобы быть на связи с почитателями. Про вас, Сергей, будет справедливо сказать, что вы только входите в профессию. Как вы себе представляете свои дальнейшие шаги в ней? Что делать, чтобы укрепиться, удержаться и правильно развиваться?

К.: Серёжа очень скромный, и, прежде чем он ответит, можно я скажу? Ни одной секунды в совместной работе с ним я не чувствовала, что он новичок. Новичок, которому многое простительно и который требует снисхождения. Да и я такой человек, который вряд ли кому-то будет делать поблажки, но Серёжа и не давал поводов к этому. Я не зря говорила про актерскую химию между нами: работать с ним было не менее приятно и комфортно, чем с опытными и старшими коллегами. Серёжа все-таки удивительный театральный артист, поэтому если хочется получить представление о его профессиональном уровне, то надо идти в театр. Когда мы только познакомились, я при первой же возможности пошла смотреть спектакль с его участием, чтобы понять, с кем предстоит работать. И ведь есть такая проблема: идешь на спектакль и опасаешься, что не понравится. Это часто случается. Что в такой ситуации коллегам сказать? Остается промолчать. Когда я только шла на спектакль в Театр Ермоловой, где служит Сергей, то уже на интуитивном уровне понимала: заставлять себя молчать не придется.

Сергей, что Катя вам сказала в итоге?

К.: А можно я отвечу? Интуиция не подвела, я осталась очень довольна увиденным. Я расслабилась и выдохнула, осознав, какой замечательный у меня партнер и что я смогу сказать ему после спектакля много приятных слов.

Тем не менее, Сергей, вернемся к вопросу о вашем продвижении в профессии.

С.: Я давно понял, что буду идти своим путем. Этот путь я выбрал еще в институте. Не все его поймут и одобрят, поскольку путь этот какой-то чересчур правильный. Мне в свое время предлагали много сериалов, а я отказывался. Я понимал, что мне нужны совсем другого масштаба работы, иначе я «замылюсь», перестану быть кому-либо нужен, останусь где-то в серединке, а то и вообще в конце. При этом и я спрашивал себя: а как же деньги, популярность? Однако всё равно выбирал проекты тщательно. Поэтому между съемками в «Легенде № 17» и «Экипаже» прошло три года, в течение которых я, кроме театра, не занимался ничем.

К.: Ну вот опять скромничает. Театр с такой отдачей, как у тебя, — это очень много.

С.: Согласен, просто я никак не могу отойти от хвалебной речи Кати, произнесенной в мой адрес. Не ожидал…

К.: Ага, я, значит, в твой адрес не могу сказать приятных и честных слов?

То есть вы, Сергей, перед интервью не просили Катю всё это сказать?

К.: Ну здрасте!..

С.: Нет, конечно. И я могу сказать про Катю много теплых слов.

Что же вы так серьезно всё воспринимаете-то?

С.: У нас просто такой серьезный разговор. (Смеется.)

Стиль: Екатерина Трошко

Макияж: Лилия Гапченко/Brow & Beauty Bar

Прически: Оксана Соболь/Brow & Beauty Bar