Антон Лаврентьев: «Если даю обещания, то стараюсь их выполнять»

Но за эти полгода в его жизни произошли серьезные изменения: он расторг помолвку и теперь строит отношения со своей новой возлюбленной, Анной. Но самое главное, дебютный музыкальный альбом Лаврентьева, ради которого он и оставил ТВ, уже практически закончен.

Вы сейчас всерьез увлечены музыкой. Удалось реализовать задуманное?

За это время в моей жизни действительно всё изменилось. Теперь девяносто процентов времени я посвящаю музыке. Мой новый альбом, который выйдет в свет в середине апреля, уже практически готов. Собственно, всё то, о чем я говорил в предыдущем интервью ОК!, сбылось. Единственное, я сделаю небольшую ремарку: я понял, что не хочу заканчивать свои отношения с ТВ и кино. (Улыбается.)

А раньше почему хотели?

Честно говоря, из-за этой бесконечной «гонки вооружений», которая была в проекте «Орёл и решка. Шопинг», я уже не очень хорошо понимал, чего хочу. Ритм был бешеный, каждые три дня мы приезжали в новый город. А это очень сильно утомляет. Но я ушел из программы и успокоился, отдохнул, пришел в себя и теперь понимаю, что при правильной организации можно сочетать и музыку, и работу на телевидении, и кино.

Если вас снова позовут в программу «Орёл и решка», пойдете?

Возможно. Мы остались в прекрасных отношениях. Но пока то, ради чего я ушел из программы, еще не свершилось. Тем более у меня есть некий дедлайн, который я сам себе поставил.

А когда из вашей жизни исчезла та гонка, о которой вы говорите, та смена городов и событий, вы не ощутили пустоты?

Это были своеобразные путешествия. Не ради того, чтобы посмотреть достопримечательности и красоты, удивиться происходящему, традициям других народов... Мы приехали — сняли — поехали дальше. Это сильно утомляло. Сейчас у меня гораздо больше свободного времени, но я не могу сказать, что сижу безвылазно в Москве. Несколько раз ездил в Лос-Анджелес на озвучивание мультфильма «Зверополис» (Антон дублировал лиса Ника Уайлда. — Прим. ОК!). И для меня это было идеальное путешествие: раз в три месяца я ненадолго уезжал и возвращался. Я очень люблю Москву, и дел здесь у меня непочатый край. И кстати, для меня пока что самое лучшее место для отдыха — это Москва. За время работы в шоу «Орёл и решка. Шопинг» у меня изменились вкусы: я стал получать удовольствие от того, что просто сижу с гитарой и общаюсь с любимым человеком.

Ну, с гитарой вы могли посидеть и в программе.

Да, где-то в период с пяти сорока до шести двадцати утра мне удавалось это сделать, а всё остальное время было отдано съемкам.

Вам же разрешали свои песни исполнять?

Хорошо сказано — «разрешали». (Смеется.) Изначально я сам уговорил продюсеров, чтобы у нас были музыкальные включения, но они так полюбились зрителям, что со временем стали обязательной частью программы. Что касается творчества, творить иногда получалось, но музыка подразумевает некий элемент раздолбайства. Чтобы хорошо творилось, нужно быть свободным человеком.

Насколько вы свободолюбивый человек?

Да, и никто меня в этой свободе не ограничивает. Именно это мне очень дорого как в работе, так и в личных отношениях.

Но и в отношениях рано или поздно наступает момент, когда приходится попрощаться со свободой.

Тогда наступает другая свобода — свобода двух людей. Когда они могут делать всё, что хотят. Друг с другом они могут быть самими собой, и это не будет их раздражать.

В прошлый раз вы рассказывали, что собираетесь жениться, но, видимо, что-то пошло не так.

За неделю до свадьбы я сказал Ире, что мы должны расстаться. Понимаете, ритм жизни, мои передвижения по миру и вообще происходящее в собственной голове было настолько интенсивным и быстрым, что я уже не понимал, чего хочу. Да и хочу ли я чего-то вообще... Когда закончилось мое участие в проекте «Орёл и решка», я вернулся в Москву, разобрался в себе и понял, что не хочу связывать свою жизнь с жизнью этого человека.

Антон, но вы ведь были вместе не два месяца. Неужели за это время не смогли понять, хотите ли вы, чтобы эта девушка стала вашей женой?

Мы с Ирой были вместе год. Но это был год, который я провел в постоянных путешествиях, и он казался мне бесконечным. Я приезжал в Москву на неделю, а потом снова улетал в командировку. Наши отношения были урывками. А далее всё наше общение заключалось в переписке и звонках по FaceTime. Когда я вернулся в Москву насовсем, стал видеться и общаться с Ирой каждый день, то понял, что она не мой человек.

Так зачем нужно было тянуть с разрывом практически до самой свадьбы? Наверняка уже и платье было куплено...

Нет. Платье еще не было куплено. Вообще ничего не было куплено. Я подсознательно оттягивал этот момент как можно дольше. Я ходил и думал: «Что-то я делаю не то...» Потом позвонила мама и сказала: «Сынок, может быть, ты торопишься?» И я тоже задумался: может, я действительно тороплюсь? Меня не покидала мысль, что я ошибаюсь.

И вы, значит, собрали чемодан и ушли?

Нет, я остался у себя дома. (Улыбается.) Я помог Ире собрать чемоданы, вызвал грузовое такси, обнял, пожелал всего доброго, закрыл дверь и поставил точку.

Друзья поддержали вас в этой ситуации?

За период работы в шоу у меня осталось очень мало друзей. Из-за сложного графика и моей вечной занятости я со многими перестал общаться. Я их не виню. Нужные люди остались, ненужные отошли на второй план, и это нормально.

На момент расставания с Ирой вы уже были знакомы со своей нынешней девушкой Аней?

Мы знали о существовании друг друга, но не общались. Виделись один раз в жизни. Совершенно спонтанно возникла идея устроить концерт, но организаторы требовали, чтобы у меня была вокалистка. Концерт вечером, а вокалистки нет. Я попросил своего клавишника Аркашу найти вокалистку, причем какую угодно. (Улыбается.) Он нашел. Мы отработали концерт, и я улетел в Америку.

Телефон-то у Ани взяли?

Нет. Мы же общались исключительно по работе. Через год после нашего знакомства я снова вспомнил про Аню: в коллективе я пою один, хорошо, если бы была еще и солистка. Я попросил Аркашу опять найти Аню. Мы с ней встретились, решили работать вместе, и дальше начались кошки-мышки. С первой минуты нас потянуло друг к другу, но мы же вместе работаем, поэтому никаких служебных романов быть не должно. И на протяжении двух месяцев мы друг друга мучили. (Смеется.)

Кто сделал первый шаг?

Аня меня поцеловала. Совершенно неожиданно для нас обоих. Мы стояли около машины, обсуждали репертуар будущих концертов. Когда разговор подошел к концу, Аня неожиданно чмокнула меня не в щеку, а в губы, и сама такая: «Ой!» (Улыбается.) Дальше был мой день рождения, концерт в честь этого и бессонные ночи, проведенные в разговорах... Потом вдруг наступил февраль, а мы уже были вместе. Всё произошло как-то очень ненавязчиво и очень легко. Такими я всегда и представлял себе отношения: легкими и естественными, без принуждений и ограничений.

Антон, а как же ваши мечты о семье?

Я стараюсь не загадывать. Если даю обещания, то стараюсь их выполнять, поэтому обещаний даю немного, пока что в неисполнении уличен не был. Что касается семьи, то на данном этапе мне очень хорошо с Аней, и надеюсь, что ей хорошо со мной. Никаких далеко идущих планов мы пока не строим. Нам просто хорошо вместе. Мы не против детей. Но мы совсем недавно познакомились и только начинаем сплетаться плавниками. (Улыбается.) К тому же у нас масса творческих планов, которые надо реализовывать.

Ваш роман никак не отразился на совместной работе?

Наоборот. Мы стараемся друг друга поддерживать.

А прикрикнуть на Аню можете, если она поет не так, как вам хотелось бы?

Я считаю, что крик — это выражение бессилия и слабости. Если что-то не нравится, можно с человеком пообщаться, поговорить, разъяснить ему свою позицию. А если что-то не устраивает, то просто честно сказать. И так должно быть везде: и в личной жизни, и в работе. Если мне что-то не нравится, я об этом скажу честно.

Интересно, а ваша мама одобряет отношения с Аней?

Да, мама с Аней постоянно передают друг другу приветы.

Вы во всем прислушиваетесь к мнению мамы?

Да. Помимо того что она моя мама, она еще и мой друг. И для меня очень важно, что Аня это понимает и поддерживает такие отношения между сыном и матерью.

У вас всегда были такие доверительные отношения?

Конечно, был и подростковый период, когда я пытался «включить Курта Кобейна», но на отношениях с мамой это никак не отразилось. (Улыбается.) Это очень здорово, что она понимает, принимает и поддерживает меня. Даже если ей что-то не нравится. Мои друзья мне нередко говорили, что хотели бы, чтобы и у них были такие же мамы.

А с папой вы общаетесь?

Своего родного папу я не видел уже шестнадцать лет. Он жив. Я надеюсь, что у него всё хорошо, но мы с ним не встречаемся. Я не хочу говорить о том, какой он плохой. Видимо, у него были веские причины, чтобы так поступить. Я не виню его, но мой отец — это тот человек, который меня вырастил, его я и называю папой. Его основная задача — любить мою маму, и он с этим блестяще справляется.

Антон, не могу не спросить про ваши браслеты на руках. Это часть образа, или они что-то означают?

Здесь есть китайский браслет желаний (древнекитайские руны, заряженные на исполнение желаний), браслет из королевского нефрита и еще один, который Аня сделала сама. Он сделан с любовью и заряжен только на хорошее. С браслетами я чувствую себя комфортней. Опять-таки я делаю всё для себя и своих близких, а не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление. Я вот всегда мечтал иметь длинные волосы. Теперь они у меня есть. Если честно, это не было веянием моды, это была моя последовательная неряшливость. (Смеется.) Я такой, и мне очень приятно, что удалось встретить человека, который меня понимает, принимает и не хочет меня менять, а, наоборот, помогает мне развиваться так, как мне нравится.

Стиль: Кирилл Вычкин.

Макияж и прически: Дарья Дрожжина