Американский стиль и дух Европы: интервью с создателями марки мужской одежды Seize sur Vingt

Российская действительность с ее нестабильным рынком может свести на нет всякое желание начинать здесь бизнес, тем более если речь идет об иностранцах. Бесспорно, этому факту можно найти не одно логичное объяснение. Но всегда вызывают уважение смелость и уверенность тех, кто смотрит чуть дальше и верит в свою удачу.

Гвендолин, Джеймс, почему свой первый бутик за пределами США вы решили открыть именно в России?

Гвендолин: Пока в Америке только два наших бутика — в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Как бренд мы не видим себя в зоне масс-маркета и не стремимся открывать всё больше торговых точек. Почему Москва? Потому что это ключевой мегаполис.

Джеймс: Представление о Москве у среднестатистического американца зафиксировалось как о самом классном и клевом городе. Москва — это всегда мистика и загадка. Когда мы говорим о мегаполисах Востока, то понятными и обыденными нам кажутся как раз таки Гонконг и Токио, и в их числе точно нет Москвы. Это тот рынок, который хочется узнать, хочется понять москвичей — какие они на самом деле?

Почему выбран именно такой формат — концептуальный салон для мужчин? Почему вы не поселили свой бренд в ЦУМе, который находится буквально через дорогу?

Г.: Независимые площадки мы любим куда больше, чем department store. Нам нравится соседствовать с другими магазинчиками и бутиками. Важна атмосфера самой улицы, в данном случае речь идет о Большой Дмитровке, — она абсолютно точно вписывается в концепт и позиционирование нашего бренда. Нам кажется, Москва готова к такому формату и уникальному посылу, который несет наш бренд.

Фотография: DR Концептуальное пространство MANWAY 1960 на Большой Дмитровке

Уникальность посыла — в чем она?

Г.: Мы заточены на casual-ассортимент: предлагаем пиджаки, брюки чинос... Особое внимание уделяем цветовой гамме — возможно, она несколько ярче, чем привыкли носить москвичи. Сочетание броских casual-рубашек с джинсами и пиджаком — мы не видим этого на российских мужчинах и хотим показать, как это круто, стильно и комфортно. Конечно, мы не упускаем из виду и традиционный мужской костюм. Производим вещи небольшими партиями, размещая свои заказы исключительно на маленьких семейных предприятиях в Италии и Португалии.

Вы работаете в рамках классической американской стилистики: пиджаки неприталенные, большой выбор рубашек во всевозможную клетку, опять же баттен-даун... В чем ваше отличие от прочих американских марок?

Д.: Мы запускали бизнес в 1998 году. Нам хотелось смешать несколько мужских стилей, предложить свою интерпретацию dressy casual. Понравившиеся рубашки мы сначала покупали во Франции, а потом подумали: почему бы не производить их самим. Многие бренды в то время взялись за модернизацию и развитие своих мужских линий. Например, Tommy Hilfiger: чтобы не потерять свою узнаваемость, они сделали брендовым сочетание красного и синего цвета и тем самым здорово себя ограничили. Для многих марок очень важен логотип. Тот же Polo Ralph Lauren со своим всадником на лошади — этот его символ видно за версту. А мы принципиально не хотели ставить свой логотип на видное место.

Что вы думаете о манере москвичей одеваться?

Д.: Сложно судить объективно, ведь мы всего неделю в Москве. Что бросается в глаза, так это острая нехватка уличного стиля. Он у вас не привит и не развит. Частое зрелище — скучные луки и плохо сидящие костюмы. На самом деле это очень вдохновляет — есть над чем работать.

В массе своей наши мужчины большие консерваторы. Если они привыкают делать покупки в каком-то определенном месте, раскачать их сложно. Скажите, как собираетесь конкурировать с другими марками? Вот, например, не так давно в Москве появился Brooks Brothers, бренд с 200-летней историей...

Д.: Мы не считаем, что наши пути пересекаются. Вполне допускаю, что восприятие и позиционирование компании Brooks Brothers в Москве приближается к премиум-сегменту. Но на самом деле в Америке это массовый продукт с обезличенной историей, такое «американо». Но в любом случае хорошо, что они здесь, и хорошо, что мы здесь, — это позволит российским мужчинам одеваться лучше.

Фотография: DR

Фотография: DR Кадр из лукбука марки

У вашего бренда французское название, отшиваетесь вы в Италии, а суть концепта — американская. Как это всё вместе сосуществует?

Д.: Мы стартовали в период расцвета таких гигантов индустрии, как Banana Republic, Gap, J.Crew. Они все очень американские, простые, вычищенные по стилистике и, конечно, скучные. В джинсах и клетчатой рубашке ходило большинство парней, докеров, работяг. Потом во многих компаниях появилось понятие casual friday. Что носить в эти дни, вообще непонятно. В шортах и майке не пойдешь на работу. Пресловутый строгий костюм тоже не годится. Выбор был очень ограничен. Что носить выросшему поколению белых воротничков, которым хотелось выделяться в толпе безлико одетых? Так у нас родилась мысль, что американский стиль нуждается в свежей крови, что ему не хватает духа Европы, ее шика. Если говорить о названии Seize sur Vingt, то в переводе с французского оно означает «16 на 20». Это расхожее выражение во Франции, которое пришло из системы тестирования французских студентов и школьников. Оно означает превосходный результат. Получить экзаменационный тест с отметкой 16/20 — très bien. Это мечта и цель. Аналогия тут простая. Давая такое название бренду, мы закладывали тот же посыл. А написание марки должно быть непременно на французском! В противовес всему тому, что стало появляться в индустрии с очень простыми названиями, которые не заставляют ни задуматься, ни поразмышлять. Также немаловажно, как выглядит написание. Само выражение состоит из двух симметричных частей по количеству знаков от предлога. Визуально красиво.

У вас ведь нет специального образования?

Г.: Верно. Я дизайнер интерьеров, а Джеймс — финансист, долгое время работал в Morgan Stanley. Работа с одеждой просто была нашим хобби. Но в какой-то момент мы поняли: если хочешь достичь успеха в этом деле, нужно погрузиться в него с головой. Мы сделали выбор в пользу неизведанного и рискованного, и оба уволились с работы. Но сегодня мы видим, что это безумное решение было верным. Фактором успеха стало то, что мы ничего не знали о законах фэшн-индустрии. Главное, что мы ставили себя на место конечного потребителя и пытались понять, что ему могло бы понравиться.

Фотография: DR

Когда вы поняли, что идете в правильном направлении? Когда хобби стало вашим основным занятием?

Д.: На старте бизнеса были нелегкие времена: нужно было искать локейшен для бутика. Мы объездили миллион мест на Манхэттене и даже в мясные лавки заглянули. Нам повезло: в итоге мы нашли архитектурную студию-мастерскую. Она располагалась на Элизабет-стрит, которая в одночасье стала очень популярной и привлекательной для бизнеса. Так сошлись звезды.

Г.: А я вспоминаю забавную историю с садом. Когда мы вручную выносили груды бетона и металла с заднего двора бутика, нам так хотелось реализовать идею по обустройству настоящего французского сада. Потом заказали огромную фуру с галькой и следили за тем, чтобы соседи не растащили. (Смеется.) Зато теперь у нас есть место для вечеринок.

Д.: Был и драматичный момент, когда нам пришлось закрыть торговую точку в Майами. После теракта город стал другим, и наш концепт там не пошел. А ведь мы вложили столько любви и сил! Не получилось тогда создать нашу Элизабет-стрит — милую и уютную. Зато теперь мы понимаем, что в любой момент что-то может пойти не так. Надо просто сохранять взгляд «на перспективу».